Новости Отдела Китая ИВ РАН

27 февраля 2013 года

Шестой семинар

Шестой семинар Шестой семинар

 

27 февраля 2013 г. состоялся шестой ежеквартальный семинар “Китай и мир. Традиции и современность”, организуемый Отделом Китая ИВ РАН и Научным советом РАН по пробле­мам востоковедения. В заседаниях семинара приняли участие 10 сотрудников ИВ РАН, предста­витель ИСАА МГУ, аспиранты.

Д.А. Худяков (ИВ РАН, ГУ ВШЭ) выступил с докладом о буддийских сутрах на тангутском языке, обратив особое внимание на Лотосовую сутру. Буддийские памятники составляют абсо­лютное большинство среди имеющихся в нашем распоряжении тангутских памятников (почти все известные тангутские тексты привезены экспедицией П.К. Козлова и хранятся в Институте восточных рукописей РАН в Санкт-Петербурге). Лотосовая сутра представлена несколькими экземплярами. Ее изучение началось довольно давно, еще на этапе дешифровки тангутской письменности, так как довольно быстро выяснилось, что она была переведена на тангутский с китайского, и сопоставление тангутской Лотосовой сутры с хорошо известным параллельным китайским текстом позволило установить чтения и значения многих тангутских знаков.

Интересно, что для обозначения Китая в тангутском тексте используется специальный знак, чтение которого ближе к цзинь, чем к ожидаемому цинь, который, как известно, используется для обозначения Китая во многих ранних буддийских китайских текстах. Докладчик предположил, что этот факт может свидетельствовать о том, что используемый буддийскими авторами термин, на который ориентировались тангутские переводчики, прежде всего был призван не отсылать читателя к первой империи Китая, которая рухнула задолго до проникновения буддизма в Китай, а к оригинальному санскритскому термину, который, согласно Бертольду Лауферу, встречается в текстах IV в. до н.э., т.е. написанных задолго до создания Циньской империи. Этот термин, буквально переводящийся как “болезненный”, впоследствии стал обозначать весь Китай, а то­гда, вероятно, обозначал побережье нынешнего Гуандуна. Таким образом, изучение тангутской Лотосовой сутры позволяет снова задуматься, насколько обоснованна распространенная теория о том, что название Китая, употребляемое во многих западных языках, восходит к названию империи Цинь.

Последний тезис докладчика вызвал оживленную дискуссию. А.И. Кобзев (ИВ РАН) отме­тил, что специфика сохранности письменных памятников в Индии такова, что точно датировать тот или иной древний текст бывает затруднительно. Поэтому ему кажется, что представленных данных все же недостаточно, чтобы подвергать сомнению происхождение слова Чин или Sinae от названия империи Цинь. Впрочем, даже если Лауфер и прав, не исключено, что в Индию могли попасть сведения о царстве Цинь - самом западном из китайских царств эпох Весен и Осеней и Сражающихся царств. В таком случае эти сведения как раз должны были идти по будущему Великому шелковому пути, в частности через земли, где потом находилось тангутское государство.

А.А. Коблякова (ИСАА МГУ) прочитала доклад “Атрибутивные и агентивные конструкции с Дао (по тексту Чжуан-цзы)”. Задачей исследования было проанализировать термин Дао не с точки зрения его историко-философского смысла (что многократно делалось раньше), а с точки зрения его синтаксических и семантических характеристик, используя научный аппарат лингви­стики, а не филологии. Доклад вызвал большой интерес, в то же время он был подвергнут острой критике за некоторые небрежности в переводах фрагментов текста.

Сообщение В.В. Башкеева (ИВ РАН) было посвящено анализу политической борьбы в пе­риод правления У-ди (87-141). На основе статистического изучения информации о правлении этого императора, содержащейся в “Истории Хань” Бань Гу и “Исторических записках” Сыма Цяня, исследователь предлагает собственную периодизацию его правления, прослеживает из­менения, происшедшие в течение десятилетий правления У-ди. Автор считает, что можно про­следить постепенный отход У-ди от реальной власти в сторону власти ритуальной, формальной. В последние годы жизни император фактически потерял контроль над управлением, почти не жил в столице и находился под сильным влиянием своего окружения. Несмотря на то что в прав­ление У-ди были достигнуты многие успехи, в основном во внешней политике, с точки зрения исследователя его нельзя назвать лучшим правителем Западной Хань, так как по очень многим параметрам он уступает своему деду, Вэнь-ди.

А.И. Кобзев считает, что среди достижений У-ди необходимо отметить укоренение конфу­цианской книжности - ведь именно им было введено звание У-цзин бо-ши (“Доктор Пяти кано­нов”), широко внедрялось конфуцианское образование. Возможно, одним из главных конфликтов правления У-ди стоит считать борьбу при его дворе нерелигиозного конфуцианства и различных культов, многие из которых были, вероятно, связаны с даосизмом. Докладчику было предложено расширить источниковую базу исследования за счет ханьской поэзии, раннесредневековых апо­крифов, посвященных жизни У-ди.

Семинар был завершен докладом А.С. Труновой (ИВ РАН) о структуре романа Цао Сюэ-циня “Сон в красном тереме” (Хун-лоу мэн) и некоторых культурных и литературных аллюзиях, которые прослеживаются в предисловии к роману. По мнению исследовательницы, русский пе­ревод романа в целом точен, но многие скрытые смыслы в нем переданы не вполне точно.

А.И. Кобзев заметил, что это характерно для многих переводов китайской художественной литературы - например, многие пассажи романа XVI в. "Цзинь пинь мэй" (“Цветы сливы в золотой вазе“) переведены неверно из-за отсутствия в русском литературном языке адекватных соответ­ствий китайской лексике, связанной с сексуальной тематикой.

Семинар был отмечен активностью участников, причем особенно ярко обрисовалась его важная педагогическая функция, не слишком заметная на предыдущих семинарах: были выслу­шаны и обсуждены доклады молодых ученых, которые иногда подвергались жесткой критике, без сомнения, полезной для них.